ИЗ БУМАГ ГРАФА НИКИТЫ ИВАНОВИЧА ПАНИНА

Материал из Проект Дворяне - Вики

ИЗ БУМАГ ГРАФА НИКИТЫ ИВАНОВИЧА ПАНИНА http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Russ/XVIII/1760-1780/Panin_N_I/bumagi_1.htm

Бумаги эти, состоящие из черновых писем знаменитого графа Панина и из писем, которые он получал со всех сторон, сохранились в семейном архиве княгини Марии Александровны Мещерской (урожд. графини Паниной). Мы рассмотрели покамест 1770 год и с дозволения владелицы сообщаем сделанные нами извлечения. — П. Б.

А. Убийство генерал-аншефа Леонтьева.

Генерал аншеф Н. М. Леонтьев (отец которого приходился двоюродным братом царице Наталье Кириловне) имел в супружестве сестру графа П. А. Румянцова-Задунайского, графиню Екатерину Александровну; она не захотела жить с ним и уехала обратно к знаменитой своей матери (урожд. графине Матвеевой). Славный Еропкин был женат на сестре убиенного Леонтьева, Елисавете Михаиловне. Другая его сестра Анастасия Михаиловна была свекровью княгини Дашковой; третья была за кн. Гагариным, четвертая за Нарышкиным. Убийство человека в таком чине и с такими связями было крупным событием в жизни тогдашнего Русского общества; графам же Паниным убиенный Леонтьев приходился двоюродным братом (матери их, племянницы князя А. Д. Менщикова, урожд. Еверлаковы, были родные сестры). Леонтьев, в Семилетнюю войну, в Цорндорфском сражении, был взят в плен Прусаками. По размене пленных, Екатерина произвела его в генерал-аншефы, в день своего коронования в 1762 году, после чего он вышел в отставку и поселился в деревне своей Тульской губернии, Крапивненской уезда. Прославившийся в скором времени усмирением Московского мятежа Еропкин, стало быть, не мог быть расположен к мягкому обращению с чернью. К нижеследующему письму его приложен краткий экстракт из дела об убийстве его шурина. Оказывается, что в 1769 году Леонтьева застрелил спящего, ночью, Матвей Садовский, крепостной человек помещика Вонлярского. Убийцу подговорили к тому дворовые люди и крестьяне Леонтьева, который жил в деревне, окруженный крепостными гусарами, кофишенками, скороходами и пр. Обращение его с людьми видно из того, что по ночам у него привязывали к солнечным часам какого-то мальчика. Еропкии (тоже служивший в Семилетнюю войну), во время убийства Леонтьева заведывал в Москве Главною Соляною Конторою и был сенатором.

1.

Письмо к графу Н. И. Папину из Москвы от И. Д. Еропкина.

Не поставьте себе, милостивый государь, за беспокойство высмотреть те обстоятельства, в каковых состоит ныне тот самый ужасный случай, который произвел чрезвычайную кончину покойного Николая Михаиловича. Я, их поднося вашему сиятельству, признаюсь в том, что не хотел бы я сам при непрестанных ваших, милостивый государь, важных упражнениях утруждать ваше сиятельство; но с одной стороны, данное от вашего сиятельства на то позволение есть мне предводителем, с другой же и рассеявшиеся здесь ложные слухи о том, будто бы все дворовые люди покойного в розыскной экспедиции перепытаны, обязали меня упреждать сии плевелы тем, чтоб иногда и при отзыве у двора ваше сиятельство имели [427] способ о существовательном состоянии сего дела подать истинную идею; донося при том, что кроме шести человек, совершенно подозрительных, в числе которых и самый убица, никто из взятых под караул двадцати трех человек не только пытаны, но и с побоями не допрашиваны; а и помянутым шести человекам, яко то убийце и двум прикащикам, умершему Агафонову и другому Шебанову и сыну Агафонову, сотскому и одному малому, деланы только были распросы с сечением плетьми. Из сего вашему сиятельству способно будет совершенное сделать заключение, что разглашение о сем, в превратном виде производимое, без сумнения старанием ведомой особы, в наследство вступающей 1, произведено. Правда, что по дошедшим по следствию обстоятельствам от розыскной экспедиции, представлено о пытке убийцы, согласно с постановленными на то законами, по еще резолюции на произведение того не дано. Реестр о принявших от своих людей мучительную смерть в одной только Московской губернии имею честь прилагать при сем. С истинным высокопочитанием не престану никогда быть и называться вашего высокографского сиятельства верным и всепокорнейшим слугою Петр Еропкин. Ч. 14 Генваря 1770-го года Москва.

2.

Ведомость, сколько от 1764 года до сего 1769 года поныне состоит дел в убивстве людьми и крестьяны помещиков их по московской губернии, а именно;

1764. Помещицы Елисаветы Горчаковой и с дочерью ее Анной.

1765. Титулярнаго советника Федора Васильева.

1766. Капитана Никиты Грязева, Титулярнаго советника Алексея Лаптева, Подпоручика Ивана Лопырева, Маиорши Катерины Карташевой.

1767. Прапорщика Андрея Кондаурова, Капитана князь Ивана Мещерского, Артиллерии подпоручика Ивана Дмитриева, Лейб-гвардии поручика Ивана Шеншина с женою его Елисаветою Семеновой.

1768. Отставиаго секретаря Андрея Рогожина, Дворянина Якова Трегубова, [428] Вахмистра Ефрема Тверитинова, Помещика Михайлы Муромцова, Помещицы Марьи Нестеровой, Морского флота констапеля 2 Петра Зиновьева, Поручика Петра Семенова, Поручика Прохора Погонина, Поручика Щукина.

1769. Отставного прокурора Василья Новокщенова и жены его, Капитаньши Анны Атуевой, Прапорщика Давыда Болдырева, Подполковницы Аксиньи и дочери ее девицы Натальи Вяткиных, Лейб-гвардии отставного каптенармуса Якова Коробова, Адъютанта Андрея Воейкова, Флота поручицы Елены Зиновьевой, Генерал-аншефа и кавалера Николая Леонтьева.

• * *

Сверх того сколько на помещиков своих люди и крестьяне умышляли к убивству смертному, а именно:

1766. Инженер-советника Раевского.

1767. Прапорщика Семена Спешнева, Отставного капитана Кириллы Яновского,

1769. Надворного советника Федора Маевского, Артиллерии генерал-поручика Матвея Григорьева сына Мартынова.

3.

ПРАВИТЕЛЬСТВУЮЩЕГО СЕНАТА ОТ МОСКОВСКИХ ДЕПАРТАМЕНТОВ ВСЕПОДДАННЕЙШИЙ ДОКЛАД.

Бесчеловечное варварство и едва примерное в благоустроенных христианских государствах, Сенат несчастие имеет Вашему Императорскому Величеству чрез сие донести. В 1764 году открылось злодейство, что собственные домашние люди помещицу свою и с дочерью мучительски умертвили, а в следующем 1765 такое же повторилося; но с того времени поныне каждого года в одной Московской губернии так сильно тоже варварское злодейство от домашних людей к помещикам своим, а иногда и к фамилиям их умножилося, что в последних четырех годах двойным и тройным больше числом, от собственных своих людей многие помещики и помещицы в домах своих мучительски пострадали. [429] Пред несколькими до сего числами генерал-поручик Еропкин Сенату представил, что шурин его родный генерал-аншеф Леонтьев по заговору домашних своих людей от одного из них ружейным выстрелом в деревне своей умерщвлен. Такое, наконец, неслыханное злодейство и усугубленная дерзость навели страх и ужас на каждого из помещиков, до кого только слухом оное дошло. Кольми паче Сенат, как и все верноподданные, в сокрушение сердца пришли, ведая сколь много оскорбить долженствует важное сие происшествие нежное в человеколюбии сердце Вашего Величества, которое неусыпный труд прилагает внедривать благонравие в подданных своих не страхом и мучительным за преступление наказанием, но кроткими и милосердыми учреждениями. А как все верноподданные рабы Вашего Императорского Величества, под Богом врученною Вашему Величеству державою, вкусили уже того блага, которого подданные от своей Самодержицы, милосердой и человеколюбивой, ожидать естественное желание имели: то непосредственно и от всякого вреда все (во)обще и каждый особенно безопасность свою в монаршей Вашего Величества особе полагают. Следовательно и уповают, что неповинно пострадавшие от руки злодеев домашних (от которых никто предохраниться в доме своем не может) без праведного за них отмщения не останутся. Сенат не осмелился, всемилостивейшая Государыня, видя столь великое в народе зло, год от году двойным и тройным числом умножающееся, оставить без доношения Вашему Величеству; а исполняя оное, находит себя непременно обязанным поднесть сей всеподданнейший доклад, дерзая им представить, что Сенат Вашего Императорского Величества признает ныне в сих столь в короткое время умножившихся убивствах особливую черезвычайность варварского заражения в сердцах слуг против их помещиков и что умножение сего злодейства едва ли уже может прекращаемо быть обыкновенным в человеколюбивых монарших законах наказанием. И оная не требует ли особливого предписания и власти Вашего Императорского Величества, дабы по такой черезвычайности настоящего государственного случая следующие ныне к наказанию по сим преступлениям особливо же и наказаны были, столько же для примера и воздержания страхом других, как и во исправление примечаемой очевидно заразы в сердцах людей, не имеющих в душах своих воспитанного благонравия, ни в христианском законе, ниже в гражданской жизни их природного состояния, дабы тем все верноподданные рабы Вашего Императорского Величества впред не колебались в безопасности от своих домашних?

Всемилостивейшая Государыня! Сенат все сие с должным подобострастием предает просвещенному, мудрому и проницательному усмотрению Вашего Императорского Величества и ожидает на оное высочайшего повеления в учинении сим последним злодеям смертной по законам казни, и сию божественными и гражданскими во всех народах уставами праведную месть не соизволите ли хотя на сей только случай повелеть исполнить к устрашению злодеев и к удержанию от столь свирепого и умножающегося человекоубийства?

________________________________

Бумага с помарками и неизвестно, была ли в этом виде доложена графом Паниным Государыне и состоялся ли Сенатский доклад чрез генерал-прокурора. Не знаем также наказания, которое потерпели убийцы Леонтьева.

Комментарии

1. Не княгини ли Дашковой? 2. Констапель — ныне упраздненный чин прапорщика в морской артиллерии.

Текст воспроизведен по изданию: Из бумаг графа Никиты Ивановича Панина // Русский архив, № 12. 1878 © текст - Бартенев П. И. 1878 © сетевая версия - Тhietmar. 2018 © OCR - Андреев-Попович И. 2018 © дизайн - Войтехович А. 2001 © Русский архив. 1878