«О служащих». XI глава «Наказа Комиссии о сочинении проекта нового Уложения». Черновой вариант (до 30 июля 1767 г.)

Материал из Проект Дворяне - Вики

«О служащих». XI глава «Наказа Комиссии о сочинении проекта нового Уложения», написанная рукой Г. В. Козицкого (до 30 июля 1767 г.) ^[1]

253. Гражданское общество, так как и всякая вещь, требует известного порядка. Надлежит тут быть одним, которые правят и повелевают, и другим, которые повинуются.

254. И сие есть начало всякого рода покорности . Сия бывает больше или меньше сносна, смотря на подчиненность служащих, и сколь оная беспредельна.

255. И так, когда закон естественный повелевает нам по силе нашей о благополучии всех людей пещися как вообще, так и каждого особливо; то обязаны мы состояние и сих подвластных облегчать сколько возможность есть: следовательно, и избегать случаев, чтобы не приводить людей в неволю, разве крайняя необходимость к учинению того привлечет, и то не для собственной корысти, но для пользы государственной.

256. Два рода покорностей: одна существенная, другая личная, то есть, крестьянство и холопство.

257. Существенная привязывает, так сказать, крестьян к участку земли, им данной.

258. Такие рабы были у Германцев. Они не служили в должностях при домах господских, а давали господину своему известное количество хлеба, скота, домашнего рукоделья и проч. и далее их рабство не простиралося. Такая служба и теперь введена в Венгрии, в Чешской земле и во многих местах нижней Германии.

259. Личная служба или холопство сопряжено с услужением в доме и принадлежит больше к лицу или к особе.

260. Великое злоупотребление есть, когда оно в одно время и личное и существенное. Таковы были рабы у Лакедемонян, называемые Илоты: на них налагалися все работы вне дому господского, и в доме всяким нападкам они были подвержены.

261. Какого бы рода покорство ни было, надлежит, чтобы законы гражданские, с одной стороны, злоупотребление рабства отвратили, а с другой стороны, предостерегали бы опасности, могущие оттуда произойти.

262. Всякий человек должен иметь пищу и одежду по своему состоянию: и сие надлежит определить законом.

263. Законы должны и в том иметь попечение, чтобы рабы в старости и в болезнях не были оставлены. Один из кесарей римских узаконил рабам, оставленным во время их болезни от господ своих, быть свободными, когда выздоровеют.

264. Сей закон утверждал рабам свободу; но надлежало бы еще утвердить законом и сохранение их жизни.

265. Когда закон дозволяет господину наказывать своего раба жестоким образом, то сие право должен он употреблять как судья, а не как господин.

266. Желательно, чтоб можно было законом предписать в производстве сего порядок, по которому бы не оставалось ни малого подозрения в учиненном рабу насилии. Когда в Риме запрещено было отцам лишать жизни детей своих, тогда правительства делали детям наказание, какое отец хотел предписать. Благоразумно было бы, естьли бы в рассуждении господина и раба подобное введено было употребление.

267. В Российской Финляндии выбранные седмь или осмь крестьян во всяком погосте составляют суд, в котором судят о всех преступлениях. С пользою подобный способ можно бы употребить для уменьшения домашней суровости помещиков или слуг, ими посылаемых на управление деревень их беспредельное; то часто разорительно деревням и народу, и вредно государству, когда удрученные от них крестьяне принуждены бывают неволею бежать из своего отечества.

268. Есть Государства, где никто не может быть осужден инако, как двадцатью особами ему равными; закон, который может воспрепятствовать сильному всякому мучительству господ, дворян, хозяев и проч. и проч.

269. Есть положение в ломбардских законах, которое во всех родах правления полезно быть может: «естьли господин насилует жену или дочь своего раба, то вся семья оного будет от рабства освобождена»; средство к предупреждению и укрощению невоздержанности господ.

270. Несчастливо то правление, в котором принуждены устанавливать жестокие законы. Причина сему, что повиновение сделалось несносным игом, так необходимо надлежало и наказание за ослушание увеличить, или сомневаться о верности. Благоразумно предостерегаться, сколь возможно, от того несчастия, чтобы не сделать законы страшные и ужасные.

271. Для того что рабы у римлян не могли полагать упования на законы, то и законы не могли не них иметь упования. Но какой то народ, в котором гражданские законы противоборствуют праву естественному!

272. Был у греков закон, по которому рабы, жестокостию господ своих убежденные, могли требовать, чтобы они другому были проданы. В последние времена был подобной закон и в Риме. «Господин, раздраженный противу своего раба, и раб, огорченный против господина своего, должны были быть друг от друга разлучены». Сей закон служил к безопасности хозяина и раба.

273. Петр I узаконил в 1722 году, чтоб безумные и подданных своих мучащие были под смотрением опекунов. По первой статье сего указа чинится исполнение, а последняя для чего без действия остается, неизвестно.

274. Законы Платоновы и многих других народов отъемлют у рабов естественное защищение; чего ради надлежит им дать защищение гражданское. В Лакедемоне рабы не могли требовать в суде никакого удовольствия в нападках и обидах им учиненных. И несчастие их чрезмерно умножалось тем, что они не одного только гражданина, но притом и всего общества были рабы.

245. Римлян в увечье, сделанном рабу, не смотрели более ни на что, как только на убыток, причиненный чрез то господину. За одно почитали рану, животине нанесенную и рабу, и не принимали более в рассуждение, как только сбавку цены. И то обращалось в пользу хозяину, а не обиженному.

276. У афинян строго, а иногда и смертною казнию, наказывали того, кто с рабом поступил свирепо. Афинский закон благоразумно не хотел присоединить лишения безопасности к лишению вольности.

277. Не должно вдруг и через узаконение делать великого числа освобожденных.

278. Есть многие способы почти нечувствительно вводить новых граждан. Законы могут учредить нечто полезное для собственного рабов имущества, и привесть их в такое состояние, чтоб они могли купить сами себе свободу. Могут еще законы определить уреченное время службы: в законе Моисеевом ограничена на шесть лет служба рабов. Можно также установить, чтоб на волю отпущенного человека уже более не крепить никому. Из чего еще та польза государственная выйдет, что не чувствительно умножится число мещан в малых городах. Также можно уврачевать зло сие при самом оного корени. Великое число рабов находится при отправлении разных должностей, им порученных, и уже от земледелия бесповоротно отлученных: перенести некоторую часть сих званий на людей свободных, например, торговлю, мореплавание, художества; чрез то уменьшится число рабов.

279. Надлежит, чтобы законы гражданские определяли точно, что рабы должны заплатить за освобождение своему господину, или уговор об освобождении определил точно сей их долг вместо законов.

280. Вразумительно всякому, что состоянию рабов больше должно дать выгод в союзе гражданском, нежели в союзе государственном. Если государственная какая причина или польза частная не дозволяет в некоторых державах сделать земледельцев свободными, во опасении, чтобы земли не остались неоранными чрез их побег, то можно сыскать средство, чтоб так сказать к земле привязать и утвердить на ней сих землевладельцев, оставляя им их землю, самим и детям их также, на такое долгое время, как они ее обрабатывать будут по договору с ними учиненному, за цену или дань, сходственную с плодами той земли. Дети их (в случае множества сих), желая также иметь в своем владении земли, причинят, что меньше будут пустых земель, а сие споспешествовало умножению народа; от чего и господину и земледельцу следует очевидная прибыль

Лифляндский дворянин прозванием Шульц недавно показал хороший пример ревности и усердия к отечеству, которого похвалить должно: он роздал всем своим крестьянам уговорные письма на владение земли, которую каждый из них обработать должен . И Лифляндское шляхетство, в собрании своем, бывшем в месяце январе 1765 г., согласилось между прочим о трех, примечания достойных статьях, которые здесь прилагаются: 1) чтоб стяжание крестьян, в их движимом имении, особливо в нажитом ими самими, почитать за собственно крестьянам принадлежащее; 2) чтоб работу и дань, от них требуемую, какого бы они роду ни были, точно определить, наблюдая при том и то, чтобы оные были с силами крестьянина сходственны; 3) чтоб неумеренности домашнего наказания приличные положить пределы .

В сей третьей статьи вошли они в самые подробности и предписали не только число прутьев или палочек, но и ударов, которого преступать никому не надлежит. Все сие весьма будет полезно для уменьшения суровости домашнего.^[2]

Окончим сей пункт, повторяя для поставления того, что в начале сказано, что правление весьма сходственное с естеством есть то, которого особенное расположение соответствует лучше расположению народа, для которое оно учреждается.

Примечания

1. ↑ СИРИО. Т. 10. СПб., 1872. С. 152–156; Наказ императрицы Екатерины II, данный Комиссии о сочинении проекта нового Уложения / Под ред. Н. Д. Чечулина. СПб., 1907. С. XXXIV–XL. В подготовительных материалах XI главы есть один из вариантов ее названия – «О невольности или о служащих, о подданных, о рабстве, о крепостных» (Там же С. XXXIV).
2. ↑ Данные пункты входили в «Патент 12 апреля 1765 г.», принятый ландтагом лифляндского дворянства, который был созван в середине января 1765 г. Лифляндский губернатор Ю. Ю. Броун предложил собравшемуся дворянству края ряд мер по законодательному урегулированию взаимоотношений между землевладельцами и крестьянством. Все предложения, представленные Ю. Ю. Броуном, были согласованы с Екатериной II. Императрица посетила Прибалтику летом 1764 г., когда, видимо, у нее и родилась идея урегулирования крестьянского вопроса в регионе. С одной стороны, данное начинание лежало в общем русле стремления императрицы территориально унифицировать все регионы империи, подчинив их действию единого законодательства. В этой связи вмешательство власти во взаимоотношения лифляндского крестьянства и дворянства должно было уменьшить автономию прибалтийских провинций. С другой стороны, для Екатерины II, активно интересовавшейся тогда проектами аграрных реформ, это был «пробный удар там, где не приходилось ожидать сильного сопротивления» дворянства (Мадариага И. де. Указ. соч. С. 116; Bartlett R. The Question of Serfdom: Catherina II, the Russian Debate and the View From the Baltic Periphery (J. G. Eisen and G. H. Merkel) // Russia in the Ege of the Enlightenment: Essays for Isabl de Madariaga. / Ed. by R. Bartlett and J. Hartley. London, 1990. P. 142–166.