Глазов Михаил Фаддеевич

На пятом заседании Комиссии, 9 августа 1767 г., был баллотирован в члены Дирекционной комиссии^[4].

На 14 заседании Комиссии, 28 августа 1767 г., «объявил, что на поданный голос депутата от однодворцев Елецкого уезда Михайла Давыдова против мнения депутатов от дворянства Ефремовского Федора Безгина, Ливенского Егора Офросимова^[5], он подаст возражение на будущее собрание»^[6].

На 15 заседании Комиссии, 31 августа 1767 г., вышеуказанное мнение было прочитано. Дневная записка описывает чтение следующим образом: «Хотя сие возражение состоит из 23 больших страниц, однако трудно найти в нем единый порядочный период; везде мысли спутаны и темны, каждое почти выражение неприлично; но сии недостатки кажется нечувствительны пред прочими непристойностями, которыми избыточествует оное сочинение. Депутат Обоянский бранит без малейшего смягчения депутата Елецкого, развратное ему приписывает мнение, поносит всех черносошных крестьян; наконец, от своего предлога, ругает Каргопольский наказ и говорит, что надлежит его сжечь, а депутата Каргопольского от черносошных крестьян, который, истину всему предпочед, доказал, что в последнем чине можно думать благородно, желает он лишить депутатского знака и всех депутатских выгод.

Конечно таковому странному возражению свойственно было произвесть смех, соблазн и негодование, что и свершилось; но маршал остановил чтение на 9 странице, зане в собрании надлежащее благочиние могло бы совсем быть нарушено».

Затем «маршал объявил, что такие оскорбительные слова и изъяснения противны XV статье Обряда, где предписывается, чтобы депутата, который другого в собрании обидит, наказать пению или исключением из оного на время или вовсе, - потребовал мнения собрания, что с депутатом от Обоянского дворянства учинить следует.

Депутат Берг-коллегии Андрей Нартов первым выразил неудовольствие собрания, предложив выключить Глазова из числа депутатов. Хотя к его голосу присоединились и другие депутаты, но как общего, единогласного решения еще не было высказано, то маршал счел нужным обратить собрание к обычным его занятиям и приказал читать мнения…»

По окончании чтения мнений депутаты Шелонской пятины от дворянства Иван Картмазов, Козельский от дворянства гр. Яков Брюс, Лубенского полка от шляхетства Григорий Полетика, Прилуцкого полка от шляхетства Иван Скоропадский, Ярославский от дворянства кн. М.М. Щербатов, Переславля-Рязанского от дворянства Матвей Реткин, Шуйский от дворянства кн. Михаил Оболенский, Пронский от дворянства Яков Тютчев и Уфимский от Смоленского шляхетства Егор Тихановский «подошли к маршалу и объяснили ему, что так как депутат Обоянский погрешил еще в первый раз, то и поступить с ним следующим образом: 1) чтобы он прочил у обиженных при всем собрании прощения, 2) для воздержания впредь от такого поступка взыскать с него пени 5 рублей, которые и отослать в надлежащее место; поданный же им голос отдать ему обратно, ибо … наказание сие происходит из самого естества его вины. К этому депутат Полетика прибавил, что чем снисходительнее будем мы судить наших товарищей, тем угоднее это будет Ее Императорскому Величества».

Депутаты Казанский от дворянства Петр Есипов, Данковский от дворянства Василий Плохово, Ливенский от дворянства Егор Офросимов, Пензенский от дворянства Афанасий Зубов и Малоярославецкий от дворянства Иван Позняков «дали мнение, чтобы депутат Глазова из собрания не выключать, а наказать его пенею, а депутат от Ряжского дворянства Дмитрий Лихарев сказал, что когда поданный депутатом голос отдасться ему обратно, то и сие он должен считать не малым для себя стыдом.

Из-за разногласий в мнениях депутатов «маршал признал за нужное подвергнут оные баллотированию и предложил, чтоб желающие исключить депутат Глазова из собрания клали шары свои налево, то есть в неизбирательное; те же, которые предлагают отдать ему возражение его обратно, заставить просить у обиженных прощения и наказать пению – направо, т.е. на сторону избирательную. По произведенной баллотировке оказалось, что на левой стороне было 105, а на правой 323 шара. Вследствие чего и было приступлено к мнению последних и положено составить на то определение»^[7].

На 19 заседании, 6 сентября 1767 г, М. Глазов публично извинился перед собранием^[8].

На 26 заседании Комиссии, 21 сентября 1767 г., согласился с возражением депутата от Ярославского дворянства кн. М.М. Щербатова^[9] на голос депутата Днепровского пикинерного полка Якова Козельского^[10].

На 30 заседании Комиссии, 28 сентября 1767 г., представил свое мнение^[11] на читавшиеся на 21 заседании, 11 сентября 1767 г., законы о дворянстве^[12].

На 56 заседании Комиссии, 6 ноября 1767 г., согласился с мнением депутата от Псковского дворянства Евдокима Щербинина^[13], поданном на читавшийся в Комиссии 23 октября голос от депутата от города Тихвина Самойла Солодовникова^[14].

На 66 заседании Комиссии, 22 ноября 1767 г., согласился с мнением депутата от дворянства Любимского уезда, касавшимся привилегий Лифляндской, Эстляндской и Выборгской губерний^[15].

На 85 заседании Комиссии, 27 февраля 1767 г. (10.19-12.30) представил собственное мнение, касавшееся законодательства о дворянстве^[16].

На 95 заседании Комиссии, 12 марта 1768 г. (9.30-12.00) представил замечания на мнение депутата от Малороссийской коллегии Дмитрия Натальина^[17] и собственное мнение о правилах составления духовных завещаний^[18].

На 97 заседании Комиссии, 14 марта 1768 г. (10.09-12.30) представил собственное мнение о законах, «относящихся до юстиции»^[19].

На 100 заседании Комиссии, 19 марта 1768 г. (9.56 – 12.30) представил собственное мнение о должности генерал-рекетмейстера^[20].

На 101 заседании Комиссии, 20 марта 1768 г. (10.08- 12.15) представил собственное мнение о законах, касающихся до «юстиции»^[21].

На 108 заседании Комиссии, 14 апреля 1768 г., понедельник (9.55- «на исходе первой четверти 1-го часа), представил собственное мнение, касающееся сыска беглых^[22].

На 120 заседании Комиссии, 1 мая 1768 г., четверг (10.37 – «в начале» 1-го часа) представил свои замечания о побегах крестьян^[23] на мнение депутата от города Углича Ивана Сухопрудского, представленное на заседании Комиссии 25 апреля 1768 г.^[24].

На 122 заседании Комиссии, 5 мая 1768 г., понедельник (10.10 – «в исходе» 12-го часа), представил собственные замечания^[25] на мнение депутата от иноземцев Казанской провинции Василия Кипенского^[26].

На 125 заседании Комиссии, 12 мая 1768 г., понедельник (10.40 – 12.45) представил собственное мнение о полномочиях депутата от Козловского дворянства Григория Коробьина^[27]. На 131 заседании Комиссии, 21 мая 1768 г. (10.23 – 12.19), Г. Коробьин высказал свои «возражения» на мнение М. Глазова^[28].

На 129 заседании Комиссии, 16 мая 1768 г., пятница (10.48 – «в исходе половины» 1-го часа) представил свои замечания на читавшиеся 15 мая мнения депутата от Трубчевского дворянства Г. Бровцина и Шлиссельбургского от города Матвея Белозерова^[29]. М. Глазов, говоря о незаписывании владельческих крестьян в купечество, представлял, «дабы тем, которые из них записались до сочинения проекта Нового Уложения в купечество, состоять в оном по-прежнему; что же касается до обанкротившихся от нерадения или обмана, которых, по мнению господина депутата Бровцына, выключать надо из купечества и писать в крестьяне, то [Глазов] … почитает сие мнение яко за несходственное с 383 статьей Большого Наказа, предлагает, дабы таковых людей определять в службы купеческие, как-то: в десятские при магистратах и в прочие сему подобные»^[30].

На 130 заседании Комиссии, 20 мая 1768 г., вторник (10.20 – 12.18) был баллотирован кандидатом в частную «духовно-гражданскую» комиссию. Получил 140 избирательных и 136 неизбирательных голосов^[31].

На 139 заседании Комиссии, 2 июня 1768 г., понедельник (10.15 – 12.5) представил мнение на читавшееся 28 мая замечание депутата от Клинского дворянства П. Орлова^[32] о заведении училищ^[33].

На 148 заседании Комиссии, 18 июня 1768 г., среда (10.20 – 12.00) представил следующее мнение на читавшиеся на предыдущих заседаниях уголовные законы: «…на следующий закон из [Соборного] уложения: «если кто услышит разбитых людей крик и вопль и на тот крик не пойдет, також и за разбойниками в погоню не пойдет же, и на тех людей бать тем людям выти», - предлагает, что, по его мнению, оная речь, чтобы идти, была положена ошибкою. Итак, показав происходящие от того по губернским и городовым канцеляриям немалые следствия, представляет, что при сочинении вновь нынешнего закона должно в оном пункте учредить благопристойное узаконение, о чем и в 520 статье Большого Наказа сказано»^[34].

На 155 заседании Комиссии, 10 июля 1768 г., четверг (10.00 – 12.15) по прочтении проекта о правах благородных^[35] выразил «намерение говорить» относительно 10, 13-16, 27 и 28-й статей II-ой главы^[36]. Также вместе с П. Обуховым, А. Нарышкиным, С. Лопухиным, В. Всеволодским, В. Бибиковым, И. Елагиным, Ф. Веригиным, А. Олсуфьевым, А. Ржевским, М. Зыбиным, И. Поливановым, С. Нарышкиным, П. Трубецким, Н. Бутурлиным, Н. Дурасовым, Л. Нарышкиным, П. Валуевым, И. Чаадаевым, П. Левашовым, П. Голохвастовым, Н. Масловым, И. Кокошкиным, Г. Коробьиным, Г. Фатьяновым, С. Савостьяновым, Г. Бровцыным, И. Еникиевым подписал записку следующего содержания: «Как материя сия составляет точно блаженство целого благородного в России общества, то в силу 13-го отделения Обряда просим дать нам время на размышление несколько дней»^[37].

На 156 заседании Комиссии, 17 июля 1768 г., четверг (10.10 – 12. «с половиною») подал письменное заявление о намерении говорить по поводу 5-ой ст. I гл, 12 ст. II гл. проекта о правах благородных^[38]; согласился с мнением на 2-ю статью II главы проекта о правах благородных депутата от Берг-коллегии монетного департамента Андрея Нартова^[39].

На 157 заседании Комиссии, 23 июля 1768 г., среда (9.35 – «в исходе» 12-го часа) представил, что 5 статье I гл. проекта о правам благородных «следует быть по положению частной комиссии и без объяснение дирекционной комиссии»^[40].

На 158 заседании Комиссии, 28 июля 1768 г., понедельник (9.43 – в 12 ч «с четвертью) высказал следующие замечания относительно 6 статьи I главы проекта о правам благородных: «… учиненное комиссией в дворянстве название «благородное» есть порядочно. И сие утверждая 360-ю статьею Большого Наказа, предлагает, что и самые древние фамилии по грамотам своим, в которых не именовано название дворянства, о дворянстве своем доказать не могут. Итак благородство к дворянскому званию не только прилично, но и весьма нужно. А ежели станут впредь по заслугам вступать в штаб и обер-офицерские чины из разных чинов, то должно таковых, пока не получат от государя дворянство, писать «почтенный господин» и «высокопочтенный», а «благородный» и «высокоблагородный», кои не из дворян, писать не следует»^[41].

На 159 заседании Комиссии, 31 июля 1768 г., четверг (9.45 – в 12 ч «с половиною») выступил с замечаниями относительно 3, 4, 10, 12 ст. II главы проекта правам благородных^[42].

На 160 заседании Комиссии, 4 августа, понедельник (9.27 – «в половине» 1-го часа) согласился с мнением депутата Ярославского от дворянства кн. М.М. Щербатова на 13 ст. II гл. проекта правам благородных^[43]. Высказал собственные замечания на 14, 15, 17 ст. той же главы проекта^[44] Выразил согласие с мнением кн. М.М. Щербатова на 16 ст. II гл.^[45].

На 161 заседании Комиссии, 7 августа 1768 г., четверг (9.33 – 12.45) высказал замечания на 20 и 22 ст. II гл. проекта правам благородных^[46].

На 162 заседании Комиссии, 11 Август 1768 г., понедельник (9.30 – «в половине» 1-го часа) внес предложение о праве дворян курить вино^[47]. Представил мнение относительно 28, 29 ст. II главы проекта правам благородных^[48].

На 163 заседании Комиссии, 14 августа 1768 г., четверг (9.45 – «в 3 четверти» 1-го ч) поддержал предложение депутата Дмитровского от дворянства кн. А. И. Вяземского о представлении Екатерине II прошения от лица Комиссии о необходимости разбора дворянства^[49].

На заседании 16 Сентября 1768 г., среда (9.40 – «в исходе» 1-го ч) сдал свое депутатское полномочие сыну, лейб-гвардии конного полка каптенармусу Павлу Глазову^[50].

лейб-гвардии прапорщик, Обоянского дворянства предводитель и депутат (на 1782)^[1].

• сц. Мачилки, Белевский у., Тульская губ.^[51]; сц. в 1778 г. "прапорщика Михайлы Глазова с прочими" (29 душ м.п. по прошлой ревизии)^[52]

Орловская губ., Мценский у.:

• сц. Ивановское, Мценский у., Орловская губ. (на 1782 г.) 19 д.м.п./17 д.ж.п.^[1].

Глазов Александр Михайлович, подписавший наказ от дворян Белевского уезда ^[53].

"(Л. 3 об. – 4) [№] 2 [Приход] Лейб-гвардии прапорщика Михайлы Фаддеева сына Глазова по объявлению от него Можайского уезду из деревни Толибузовой в Белевский уезд в деревню Мачилки три души, с них подушный оклад по семидесят копеек з души два рубли десять копеек [Оклад] 2 р. 10 к. [Взято] Апреля 3 дня с вышеписанных душ на первую половину по 35 копеек з души рубль пять копеек взято"^[55].

2. «Во учрежденную комиссию проекта новаго уложения обоянского дворянства депутата Михаила Глазова

Имею я именованный в Москве необходимые нужды, по чему намерен на несколько время отъехать, а для присудствия во оной комиссии доверенность мою на время до прибытия моего препоручаю сыну моему, Павлу, лейб-гвардии конного полку каптенармусу, о чем у собрания покорнейше прошу позволения. Обоянскаго дворянства депутат Михайла Глазов Сентября … дня 1768 года»^[56].

3. " Глазов Михаил Фаддеевич — депутат от Обоянского дворянства в Комиссии для составления нового уложения, один из деятельнейших ее членов. В 1733 г. поступил солдатом в Преображенский полк и в 1752 г. отставлен с чином гвардии прапорщика. Сделавшись членом Комиссии Уложения, он 9 августа 1767 г. избран был в число кандидатов в члены Дирекционной комиссии, но не был утвержден Государыней. Первое выступление Г. в Комиссии ознаменовалось скандалом, едва не повлекшим за собой исключение его из собрания. 31 августа читалось его возражение на некоторые пункты депутатского наказа и на речь елецкого депутата от однодворцев Давыдова по вопросу об однодворческой земле. Дневная записка так характеризует это возражение: "хотя сие возражение состоит из 23 больших страниц, однако трудно найти в нем единый порядочный период; везде мысли спутаны и темны, каждое почти выражение неприлично; но сии недостатки кажутся нечувствительны пред прочими непристойностями, которыми избыточествует оное сочинение". Возражение Г. вызвало "смех, соблазн и негодование"; поэтому маршал прекратил чтение возражения на девятой странице, чтобы не было нарушено надлежащее благочиние, и спросил мнение депутатов, что с депутатом Обоянского дворянства "учинить следует". В ответ на это было сделано предложение исключить Г. из собрания. Однако некоторые депутаты из дворян, в том числе граф Я. А. Брюс и князь M. M. Щербатов, стали говорить, что Г. погрешил еще в первый раз и поэтому можно ограничиться менее строгим наказанием, а именно, заставить его просить прощение у обиженных, взыскать с него пеню в 5 рублей и возвратить ему его возражение. По произведенной затем баллотировке за исключение высказалось 105 голосов, против — 323. 6 сентября прочитано было Г. определение Комиссии, после чего ему было возвращено с выговором его возражение, а он просил у обиженных прощения и положил 5 рублей пени; слова его были громко повторены маршалом. Г. выказал себя горячим ревнителем дворянских привилегий. 21 сентября он присоединился к мнению князя M. M. Щербатова, который был возмущен мыслью, высказанною депутатом Днепровского пикинерного полка Козельским, что будто бы древние дворянские роды произошли от низких родов и по надменности своей не желают допустить в свое сословие людей достойных. 28 сентября читалось мнение Г. на законы о дворянстве, в котором он, между прочим, предлагал производить в сержанты и вахмистры только дворян, закрывая таким образом доступ в офицеры недворянам. По поводу предложения депутата Орлова учредить школы для детей хлебопашцев или крестьян Г. говорил (2 июня 1768 г.), что "сего учинить за немалым отягощением для народа невозможно", так как у крестьян часто мальчики 12—15 лет уже занимаются хлебопашеством и за смертью отцов являются кормильцами семьи: "взять оных всех в училище, — должно сложить с них государственные поборы, убытку воспоследовать может миллион или более; земля та, которую он работал, будет пуста, дом того крестьянина совсем должен разориться, женский пол того дому кто кормить и питать станет?" Такие печальные последствия для всего государства и отдельных крестьянских семейств должно было, по мнению Г., иметь обучение крестьянских детей грамоте. Однако он не отрицал совершенно необходимости образования и предлагал учредить при всякой церкви училище, где бы обучались люди церковного чина и дети купецкие, унтер-офицерские и солдатские, помещики же могут отдавать туда учиться праздношатающихся, но без принуждения, причем должны содержать их на свой счет. В этом же своем мнении Г. перечисляет обязанности помещиков по отношению к крепостным: они должны "смотреть, чтоб в воскресные и праздничные дни люди их и крестьяне не работали, ходили бы к церкви Божией, не делали привычки из малолетства к расколам, тако же не были поползновенны к воровству и разбоям, исповедывались бы и св. Тайн причащались, и прочие тому нужные правила, кои разорения и убытка государству нанести не могут". 31 июля Г. предложил прибавить в 4-й статье II главы проекта о правах благородных после слов: "благородные не подвержены телесному наказанию" — "и народному поруганию", которое может быть "паче телесного наказания". В мнениях своих по поводу предложений некоторых депутатов о мерах к уменьшению беглых крестьян и об упорядочении отношений помещиков и крестьян он всегда высказывался против ограничения помещичьей власти (14 апреля, 1, 5 и 12 мая); впрочем, он находил необходимым жестоких помещиков отдавать в опеку. Кроме того, Г. подал мнения: об отмене постановлений о форме суда (27 февраля 1768 г.), против предложения депутата Натальина о недозволении писать духовные завещания на дому (12 марта), о мерах к избежанию проволочки в тяжебных делах (17 марта), о должности генерал-рекетмейстера (19 марта), о пошлинах с апелляционных дел (20 марта), о мерах к ограничению выхода крестьян в купечество (16 мая), об изменении действующего закона о наказуемости неподания помощи людям, на которых произведено нападение (18 июня), о сохранении прежнего порядка получения чина (31 июля), против 17-й статьи II главы проекта правам благородных, по которой отпущенные на волю люди должны в течение 6 месяцев приискать себе помещиков, для бездоимочной уплаты за них податей (4 августа), о дозволении благородным, чтобы не делать конкуренции купечеству, иметь фабрики только "из произрастания земляного" (т. е. льну, пеньки, шерсти), а заводы только рудокопные (7 августа), о необходимости отменить указ 1765 г., ограничивающий частное винокурение, и ограничить время звериной, но не птичьей охоты (11 августа). 20 мая 1768 г. Г. баллотировался в духовно-гражданскую комиссию и получил 140 избирательных голосов и 136 неизбирательных. 16 сентября 1768 г. он сдал свое звание на время своему сыну Павлу (см.), но вскоре Комиссия прекратила свою деятельность. С 1779 г. Г. был Обоянским уездным предводителем дворянства и 23 февр. 1784 г. награжден чином коллежского асессора. "Сборник Имп. Рус. Истор. Общества", т. 4, 14, 32, 36; Моск. Арх. Минист. Юст., Сенат, кн. 6351, л. 668, дела по справкам, кн. 123, д. 11. Н. Чулков. {Половцов}"[5]